Судьбу этого интервью предопределил маленький спор. Один предложил написать о Максиме Покровском - лидере группы «Ногу свело!», другая удивилась: «Зачем? У них неприличные песни». Первый стал возражать: «Нет, приличные». Вторая убеждать: «Я-то знаю, мой сын их слушает». Третий услышал в этом споре вариацию на вечную тему «отцы и дети» и спросил: «Интересно, каким сыном был для родителей сам Покровский? Узнай, заодно. Может, чему хорошему на его примере можно научить «деток»... а может, и нельзя». Насчет «нельзя» - угадал, - это мы о привычке Покровского пользоваться встречной полосой ,(прочитаете винтервью). Тут «Ногу свело!» не прав и мы уверены, что общественность нас поддержит, а ГАИ отучит его от этого нарушения к спокойствию его же родителей и семьи. А насчет чего хорошего, для положительного примера, ну не знаем... - смотрите сами.
Ваш «Округ».
Вот уже несколько минут я хожу подлинному полутемному коридору, пытаясь найти нужную дверь. Я - на репетиционной базе популярной московской группы «Ногу свело!», здесь должна состояться моя
встреча с ее лидером Максимом Покровским. Ну, наконец-то.
- Это вы из «Северо-Западного округа»? Здравствуйте. Верхнюю одежду лучше не снимать - у нас холодно, - с этими словами Максим проводит меня в помещение со множеством инструментов, по дороге откатывая в ближайший угол детский велосипед.
- Это мой велосипед. Вернее, моего сына. Но я иногда сам на нем катаюсь.
- А трехлетнему Илье нравится твоя музыка?
- Нравится. Но иногда, если я дома начинаю распевать, он говорит: «Пап. перестань». А в общем, любит и по телевизору зырит все время.
- А ты каким ребенком был в детстве?
- Я был очень шебутной. Я не пользовался особыми свободами, но родители никогда меня не угнетали. Правда, я всегда боялся, что родителей могут вызвать в школу, завучи начнут отчитывать. В этом плане я был трусоват. Я не хотел официальных неприятностей. С кем дружил? У меня в детстве были две разные компании: одна школьная, собранная, так скажем, по территориально производственному признаку, то есть не по интересам, а по необходимости. Вторая, дворовая, никак не пересекалась со школьной, потому что я учился в другом микрорайоне. Во дворе у нас была не тишь дагладь (жизнь вели достаточно бурную), но благодать, и чего мы только не выдумывали!
- Что тебе больше всего запомнилось?
- У нас была традиция: каждый год 31 августа устраивать во дворе костер (правда, не пионерский). Как дети-школьники, спиртных напитков мы не принимали, но печеную картошечку - обязательно. Для этого действа мы заранее заготавливали дрова, рыли ямы для игр (тогда я еще жил около станции метро «Октябрьское поле»). Так мы по-нашему, по-дворовому прощались с летом, с каникулами. Приближение осени было для нас шоком, трауром: лето безнадежно потеряно. Хотелось выть. А каждое 1 сентября, приходя в учебное заведение (сначала в школу, потом в институт), я чувствовал, что готов отдать многое, чтобы вернуться в 25 августа.
- А почему ты с «Октябрьского поля» перебрался в Митино? Ведь многие сейчас стремятся или выбраться за город и поселиться в собственном коттеджике, или приобрести многокомнатную квартирку в центре Москвы.
- Живем мы в Митине, потому что там купили жене квартиру. Но я обожаю новостройки, обожаю все, что находится далеко от центра. Я согласен жить в «коробках» с невысокими потолками и одинаковыми типовыми квартирами, только бы все вокруг было ново и не было ощущения старости. Скажем, на Соколе полно хороших домов, в которых жилье стоит приличные деньги и качества оно неплохого. А я вот в таких домах жить не могу: я захожу, и мне сразу хочется повеситься.
- А как ты решаешь извечную для жителя новостроек проблему - транспортную?
- А вот это - гибель. На своей машине я каждый день на пересечении Свободы с Волоколамкой пользуюсь только встречной полосой и каждый раз молюсь, чтобы все было в порядке.
- Немало, наверно, приходится волноваться твоим родителям и жене... Кстати, о родителях. Как они реагировали на то, что ты захотел стать музыкантом?
- Сначала плохо. Узнав о названии группы, мама сказала, что оно слишком кричащее и никогда не будет напечатано на афишах и подано в печати. Родителей волновал не сам факт творчества, а то, что я собрался сделать это своей профессией. Но для меня это было серьезное решение: стать не инженером, а музыкантом. И хотя понимания не встретил, я не представлял себя на другой работе, чувствовал, что иначе жизнь для меня будет каторгой. Теперь всем моим родственникам нравится то. что я делаю. К тому же я в состоянии существовать сам и содержать свою семью. Время от времени, по-дружески хихикая, я говорю им: «Ну, че?» В любом случае, мои родители - самые любимые люди, они всегда желали мне добра.
- Максим, тебя поклонницы не подкарауливают у подъезда?
- А я не афиширую, где я живу.
- А как соседи на тебя реагируют?
- Спокойно. Они уже привыкли мою рожу каждый день видеть. Если рядом со мной будет жить Мик Джаггер, то я буду кайфовать одну неделю, потом другую, а после буду встречаться с ним на лестничной площадке и просто говорить: «Здорово, Мик». И все. Потому что привыкну к тому, что он живет рядом.
- Максим, почему три альбома твоей группы из четырех («Капризы манекенщиц», «1:0 в пользу девочек» и «Счастлива,потому что беременна») ассоциируются с женщинами? Это случайность?
- Мы мужчины, и нас очень интересуют женщины. Мы их очень любим: как явление природы и просто как замечательное создание. Женщина - это то противоположное нам, что влечет нас безмерно.
